Джон Джонс считает бои своим профессиональным занятием, но признает, что острое соперничество с Дэниелом Кормье вышло за рамки спорта, стало личным и даже вызвало в нем отрицательные черты характера.
Многие считают Джонса величайшим бойцом всех времен. На протяжении своей долгой карьеры он лишь пару раз сталкивался с серьезными испытаниями в октагоне и, как правило, подходил к каждому бою с установкой выполнить свою работу и победить. Однако с Кормье все было иначе. Джонс признался, что презирал двукратного олимпийца настолько сильно, что эта ненависть заставляла его тренироваться еще усерднее, чтобы ни в коем случае не проиграть, когда они наконец встретятся в клетке.
«Из-за Дэниела Кормье, клянусь, я в каком-то смысле постарел, — рассказал Джонс в интервью на YouTube-канале Vic Blends. — Обычно я дерусь из любви к делу. Я делаю то, что делаю, исключительно из любви — я люблю этот дар, эту возможность, фанатов, деньги, все это, я просто обожаю это. Но с Дэниелом Кормье впервые проявилась ненависть, когда я просто не мог представить поражения от этого человека».
«Я помню, как проводил дополнительные тренировки на Рождество просто потому, что тогда так сильно ненавидел его и не мог представить, что проиграю. Это подтолкнуло меня к победе, но я больше никогда не хочу действовать, исходя из такой энергии».
Джонс уверен, что это сильное презрение было взаимным. Он слышал, как сам Кормье говорил нечто подобное, вспоминая их противостояние.
«Я знаю, что он чувствует ко мне то же самое, — сказал Джонс о Кормье. — Я слышал, как он говорил в интервью: `Я искренне ненавидел Джона Джонса`. Это было очень напряженно, и те тренировочные лагеря отняли много сил и, наверное, несколько лет жизни, потому что мы действовали на основе такой сильной ненависти».
Одна из самых горячих стычек произошла во время совместного интервью Джонса и Кормье для ESPN, когда их словесная перепалка была случайно записана, пока бойцы не знали, что их снимают.
Известный обмен репликами в итоге стал достоянием общественности, и Джонс вспоминает, что его желание действительно причинить вред Кормье в тот момент было совершенно искренним.
«Был момент, который попал в сеть из-за кулис, когда я буквально говорил ему, что собираюсь его убить, — рассказал Джонс. — Мы думали, что камеры выключены, но мы все еще были в эфире. Он спросил: `Ты в соседней комнате?`, а я ответил: `Да, я рядом`. Потом он: `Ты еще там, трус?`, а я: `Я еще здесь`. Он сказал: `Жаль, что меня не пускают к тебе, я бы плюнул тебе в лицо`.»
«Я подумал о том, как часто мы будем встречаться лицом к лицу, и он действительно мог бы плюнуть мне в лицо в какой-то момент. Нам еще предстояло много медиа-мероприятий. Я сказал ему: `Брат, если ты это сделаешь, я, черт возьми, убью тебя, я абсолютно точно тебя убью`. И я действительно это имел в виду. Это было слишком мрачно для спорта и очень реально».
В конечном итоге Джонс дважды выходил в октагон против Кормье и выиграл оба поединка, хотя его победа нокаутом в 2017 году позже была отменена и признана несостоявшейся из-за проваленного допинг-теста.
Тем не менее, Джонс никогда не испытывал подобных чувств ни к одному другому сопернику, и в его кипящей ненависти к Кормье не было ничего наигранного или рассчитанного на публику.
«Дэниел Кормье, мы однажды столкнулись [на улице], и слава богу, рядом были наши команды, которые смогли нас разнять, — сказал Джонс. — Это был единственный боец, с которым я чувствовал, что [мог бы подраться вне октагона]».
«А потом мы действительно подрались в лобби MGM Grand перед нашим боем. Дэниел Кормье был из тех парней, с которыми `увидел — значит бой`. Где угодно, когда угодно».
Учитывая, что Кормье позже успешно выступал и завоевывал титулы как в тяжелом, так и в полутяжелом весах, а затем был включен в Зал славы UFC, Джонс мог бы считать эти победы одними из важнейших достижений в своей карьере.
Однако Джонс не очень-то нравился сам себе в тот период, когда его жизнь была так тесно связана с соперничеством с Кормье, даже если им удалось создать одно из самых напряженных противостояний в истории боевых искусств.
«Со стороны это было интересно смотреть, — сказал Джонс. — Но быть внутри этого — не очень-то весело».